Когда отдают или выбирают якорь - мертвый проснется. Посредине стол. Справа и слева, вдоль нижних коек, - скамейки. В торце стола - отдельная табуретка для боцмана. Зато в кубрике чисто. Вот и сейчас дневальный, молодой матрос Ломов, с ожесточением скоблит ножом сосновые доски обеденного стола и напевает: "Я родня океану, он старший мой брат..." Ломов - сильный парень, с обветренным лицом и грубыми, рублеными чертами. Пять лет он проплавал юнгой на "Синем тюлене" и чувствовал себя заправским моряком, носил круглую скандинавскую бородку, курил трубку. На четырех койках спят матросы, оттуда несется разноголосый храп; одна завешена куском ситца, остальные пустуют. На палубе раздались шаги, хлопнула дверь. В кубрик вошел моряк в промасленной робе. На голове белый чехол с коричневых пятнах. Это машинист Никитин. - Темнотища на палубе, - прижмурился Никитин. - Чистоту наводишь? Ну-ну, старайся, брат океана. - Он обвел взглядом кубрик и уселся
Далее|